Валерий Тодоровский и Евгения Брик о фильме "Одесса", дочери Зое и своей эмоциональной творческой семье

Это очень даже здорово, лучший подарок и проводить свой день рождения на съемочной площадке я тоже люблю. Это бывало не раз и всегда весело!

— говорит Евгения Брик, придирчиво рассматривая себя в зеркале перед ­фотосессией HELLO!, состоявшейся незадолго до премьеры.

Она приехала на нашу съемку в центре Москвы вместе с дочкой, Зоей. Девочка с готовностью подставляет лицо гримеру и вежливо улыбается фотографу. Она держится как настоящий профессионал — к 10 годам Зоя уже имеет интереснейший опыт работы в Америке. Она ­сыграла главную героиню в детстве в американском мистическом телесериале с элементами научной фантастики The OA.

Валерий Петрович на фотосессию приезжает из аэропорта: еще вчера он был участником кинофестиваля "Короче" в Калининграде.

Он привык к такому темпу жизни. Наверное, в другом ритме жить бы не смог, — считает Евгения.

Вся их жизнь — в движении. Евгения с Зоей много времени проводят в Лос-Анжелесе, там девочка снималась в сериале и ходила в школу. Валерий часто приезжал к ним в гости. В этому году на торжественной линейке Зоя будет в Москве.

Мне кажется, это здорово. Она свободно говорит на двух языках, опыт жизни в разных странах расширяет ее кругозор, — говорит Брик.

Работа над фильмом "Одесса", где Евгения Брик сыграла одну из ролей, — счастливый период сотворчества. По крайней мере в воспоминаниях Евгении:

Утром перед съемкой встречались большой актерской компанией, разбирали сцену, которую предстоит снимать. Что-то в тексте сокращалось-добавлялось. А после съемки не могли разойтись. Каждый день был захватывающим, и не хотелось, чтобы это заканчивалось."Я живу в своем мире, снимаю фильмы, которые мне интересны, и не берусь анализировать, как устроен этот мир"
/Валерий Тодоровский/

Основная часть съемок проходила в специально выстроенных для картины декорациях на "Мосфильме". Продюсер и режиссер фильма решили избежать возможных сложностей, связанных с напряженными отношениями между странами, и от киноэкспедиции отказались. К тому же Валерию Тодоровскому не нужен был определенный дом, двор или улица: мир его детства всегда оставался с ним, и он смог воссоздать его в мельчайших подробностях. Идея фильма появилась едва ли не во времена его учебы на сценарном факультете ВГИКа.

Замысел родился очень давно, и время от времени Валера возвращался к обсуждению этого проекта. Я понимаю его желание сделать очень личный фильм. Наконец-то оно реализовалось, — говорит Евгения.

Евгения, у вашей героини есть реальный прототип?

Моя Мира, скорее, собирательный образ. И я бы сказала, что только в персонажах Ирины Розановой и Леонида Ярмольника я узнаю Валериных тетю Раю и дядю Гришу, но все равно в определенных обстоятельствах. В детстве Валера проводил с ними много времени — приезжал к ним на лето, и я всегда обожала слушать его рассказы о них. Зоя: платье, Gucci; ободок, Lesy; все — «Кенгуру». Евгения: блузка, юбка, Salvatore Ferragamo; серьги, розовое золото, перламутр, бриллианты, Divas’ Dream, Bvlgari; часы, розовое золото, сталь, опал, Serpenti Tubogas, Bvlgari. Валерий: часы, платина, кожа аллигатора, Octo Finissimo, Bvlgari; пиджак, футболка, брюки, все — собственность

Нельзя сказать, что я кого-то конкретного имел в виду. Я вырос в Одессе и жил там до 10 лет. Там были родственники, соседи, друзья соседей и так далее, и так далее. И эти люди составили портрет этого города. Не могу сказать точно: «Это моя тетя, это мой дядя», но какие-то черты я взял от близких мне людей, смешал с другими чертами — и получились эти персонажи. Это, безусловно, фильм-воспоминание про то, что когда-то существовало. Нет уже той Одессы, нет того меня. И я уже не уверен, где я помню реально, а где я что-то придумал. Существует атмосфера, которую я хочу передать. Конечно, это остров из моих снов, вот и все.

Как вы нашли мальчика, которого в фильме неспроста зовут Валерик? Он даже внешне на вас похож.

Его зовут Степа Середа. Он большая умница. Попал ко мне, как и все артисты, через пробы. Он их с блеском сделал и выиграл. Его героя я изначально назвал в сценарии Валерик — мне так было проще. Потом думал: "Поменяю имя, будет он там Сережа". Затем я привык к этому имени и решил: "Ну а почему нет? Это же моя история, пусть она будет показана его глазами". У Степы есть и другие работы, и он уже снялся в следующем моем фильме в довольно большой роли. Я бы предложил обратить на него самое пристальное внимание.Актеры, сыгравшие семью главного героя в фильме Тодоровского "Одесса", на съемочной площадке "Мосфильма": Владимир Кошевой, Евгения Брик, Евгений Цыганов, Ирина Розанова, Степа Середа, Леонид Ярмольник, Ксения Раппопорт

Мира — очень эмоциональная, "взрывоопасная" девушка. Она часть еврейской семьи. Евгения, вам было сложно ее понять?

Мне не надо было далеко ходить. Все отношения в этой семье очень понятны: у меня тоже семья большая, любящая, эмоциональная. И во мне тоже, кстати, есть еврейская кровь. И вся эта атмосфера, когда люди ругаются, а через минуту мирятся, знакома.

Сначала чуть ли не дерутся, а потом: "Кушай, Гриша!"Для Зои съемки в фильмах пока хобби. Родители не спешат помогать ей строить актерскую карьеру. "Зоя не ходит на кастинги, но мы сами снимаем пробы на телефон, когда речь идет об интересных проектах. Сейчас в Москве она будет сниматься в короткометражном фильме-сказке"— говорит Евгения Брик

Зоя: платье, Gucci; ободок, Lesy; все — "Кенгуру". Валерий: часы, платина, кожа аллигатора, Octo Finissimo, Bvlgari; пиджак, футболка, брюки, все — собственность

В этом все очарование отношений. Мы тоже, если ругаемся, не можем друг на друга обижаться более пяти секунд. Все понимают, что это от большой любви, потому что равнодушие не вызывало бы таких эмоций. Близкие могут ранить больнее, так как лучше посторонних знают болевые точки.
Моя героиня, наверное, представляла, что у нее совершенно по-другому сложится жизнь. Она вышла замуж за этого Арика (его в фильме сыграл Владимир Кошевой. — Ред.), но нет любви, восхищения им, есть какое-то даже презрение, что он какой-то жалкий… значки продает. Они фантазируют, что переедут, зай­мутся налаживанием быта и это их сплотит. Мечта об отъезде в Израиль — попытка вый­ти из положения, чтобы не разводиться, тянуть эту лямку дальше. Поэтому у нее были любовники. Несло ее, конечно. Мира вспыльчива, но при этом неплохой человек: с юмором, искренне любит и сестру, и родителей. И когда у ее папы начинаются проблемы со здоровьем, она моментально забывает об их ссоре. Все эти отношения мне очень понятны. Когда я пришла в декорации, меня начали душить слезы: такой же шкаф, как у бабушки с дедушкой, портрет Есенина, собрание сочинений. И сразу воспоминания нахлынули, как ругались из-за ерунды, как не ценили то время, которое уже никак не вернуть.

Валерий, фильмы "Стиляги" и "Оттепель" — очень лирические высказывания. Вам интереснее смотреть в прошлое, романтизируя его, чем анализировать настоящее?

До Стиляг» я снял пять или шесть картин, все современные, некоторые ультрасовременные. В какой-то момент меня потянуло в прошлое. Не знаю, романтизирую я его или нет, я воссоздал его так, как запомнил, как чувствовал. Документальное препарирование прошлого — это просто не мое. Но сейчас меня потянуло на самую что ни на есть современность. После "Одессы" будет психологический московский триллер.Евгения: платье, Elisabetta Franchi; серьги, розовое золото, бриллианты, Archi Dior, Dior; браслет, желтое золото, My Dior, Dior. Зоя: рубашка, брюки, Dan Maralex; ободок, Lesy; все — "Кенгуру"
Нельзя сказать, что я человек, обращенный в прошлое. Видимо, у меня был такой период. И все это были вещи, близкие моему сердцу, моей семье. Мой папа был очень му­зыкальным человеком, много рассказывал про стиляг, и мне хотелось в этот мир погрузиться. Потом я снимал Оттепель», где вообще все были ­кинематографисты. Это была дань восхищения тому поколению — потрясающе талантливым людям. Это все неслучайные проекты. Но сейчас, похоже, я с прошлым закончил, исчерпал свои воспоминания.

Детство мальчика, выросшего в семье известного режиссера, вряд ли было обычным. Великие современники в гостях, творческие вечера…

У меня было детство обычного одесского мальчика. Да, дома бывали действительно выдающиеся люди, но я в свои семь лет этого не осознавал. Я не мог понять, что человек, сидящий передо мной на кухне, — Высоцкий. Для меня он был каким-то дядькой. Я дружил с мальчиками во дворе, катался на велике, ходил на море, и, в общем, ничего выдающегося, особенного, элитного у меня не было.

Насколько детство Зои отличается от вашего? У вас другой образ жизни, чем у ваших родителей?

Детство Зои отличается от моего прежде всего тем, что это другая эпоха, другая жизнь. Советский Союз ХХ века и Россия XXI века. И этим все сказано. Но и у нее детство как детство: подружки, школа, обиды, свои отношения с родителями, бабушками. Сказать, что у меня такой же образ жизни, как у моих родителей, — нет. Хотя бы потому, что сейчас люди предпочитают встречаться в кафе, а тогда сидели дома.

Но сейчас, кстати, есть тенденция возвращаться на кухни…

Я этого не замечаю. Если хочется с кем-то пообщаться, мы идем вечером в ресторан или кафе с верандой, где на свежем воздухе можно выпить кофе или вина. Раньше люди собирались по домам — и в этом была главная жизнь: сидеть до утра, выпивать и общаться, петь песни. Сейчас я что-то не вижу, чтобы кто-то пел песни под гитару у себя на кухне."Я вижу в Зое себя маленькую. Но и Валеру тоже. Она такой микс нас обоих"
/Евгения Брик/

Женя, а вы видите себя маленькую в Зое? Вы ведь тоже с детства были окружены вниманием: работали моделью на Кузнецком Мосту.

Да, параллели есть. Но я и себя вижу, и Валеру: Зоя очень похожа на него в детстве, судя по фотографиям, — такой микс нас обоих. Но мне очень нравится, что сейчас, в 2019 году, в ней есть трепетное отношение и уважение к прошлому. Нет нетерпения, раздражения при общении со старшим поколением. Она так же близка с прабабушкой, которой сейчас 96 лет, как и я со своими бабушкой и дедушкой в детстве, любит черно-белые фильмы про школьников, пионеров. Говорит: «Мам, какое воспитание! Сколько замечаний делают детям!» Зоя смотрела фильм «Ох уж эта Настя!», а потом картину "Ни слова о футболе" с той же актрисой. Она ту реальность сравнивает с нашим временем, и у нее есть свое мнение, что сейчас лучше, а что хуже.
Конечно, времена очень ­изменились. Мы были абсолютно самостоятельными, предоставленными самим себе детьми. Валера много раз нам рассказывал, как, переехав в 10 лет из Одессы в Москву, самостоятельно изучал метро, ходил в библиотеки, разогревал себе еду. А теперь мы все живем в напряжении, постоянном страхе и дети не могут шагу ступить без взрослых. Я ищу баланс и не хочу, чтобы Зоя выросла тепличным ребенком, который порхает от дома к машине и обратно. Она знает цену деньгам, понимает, что вокруг много неблагополучия. Мы ездим с ней в метро и на поездах. Бывает, я делаю ей замечания. Рассказываю, что были времена, когда в моей семье совсем не было денег: папа, научный сотрудник, не зарабатывал ничего. Мы не могли себе позволить такси, и гладиолусы к Первому сентября я везла от бабушки, с Украины, вместе с банками солений и варений. И друг семьи нас встречал на "Таврии", мы ее называли "машина из фольги". Все это делает тебя как-то сильнее, терпимее.В фильме "Одесса" героиню Евгении зовут так же, как и маму Валерия, — Мира. "Так как это личная история, некоторые черты, имена были взяты из семьи", — говорит БрикВалерий: часы, платина, кожа аллигатора, Octo Finissimo, Bvlgari; пиджак, футболка, брюки, все — собственность. Евгения: платье, Dior; кольцо, белое золото, бриллианты, My Dior, Dior

Сейчас много говорят про теорию поколений. Валерий, вы замечали, что люди, рожденные не в Советском Союзе, принципиально из другого теста, они по-другому мыслят и чувствуют?

Жена моя, к счастью, не из поколения Z.  Дочке 10 лет, и она живет общей с родителями жизнью. Когда она вырвется на волю, я увижу другую ее ипостась. Пока она домашнее еще существо. У меня есть старший сын, он достаточно уже большой, и он близок мне по миро­ощущению. Еще есть взрослая прекрасная дочь, мне с ней очень легко, я не чувствую какого-то разрыва, пропасти поколений. Я вообще не интересуюсь теорией поколений, живу в своем мире, стараюсь снимать те фильмы, которые мне интересно снимать, и не беру на себя смелость анализировать, как этот мир устроен.

В вашем фильме эпидемия холеры привела к моменту истины многих людей. Во время опасности уходит все наносное и герои предстают такими, какие они есть на самом деле. Не считаете, что это особенно актуально сегодня, когда общество проходит некий тест на «настоящесть»?

Совсем нет. История актуальна либо всегда, либо никогда. Есть люди, есть жизнь. Если зрителям интересно смотреть кино про людей, которые чувствуют, страдают, разочаровываются, то они будут смотреть. Если нет — нет. Это всего лишь фильм про ушедшую эпоху, ушедшую страну. Страсти свойственны людям в моменты экстремальные. Холера — всего лишь триггер. Обстоятельства могут быть какими угодно: война, перелом ноги, эпидемия. Тогда человек раскрывается. Вот и все.

Бэкстейдж-фото: Алексей Немов, Продюсер: Нино Аршба, Стиль: Джига Санжиева, Макияж: Анастасия Игнатова/NARS, Прически: Константин Семенов/Wella Podium Team, Ассистент фотографа: Константин Егонов, Благодарим ресторан "The Caд" за помощь в организации съемки.

Источник