Александр Кузнецов о фильме "После лета" Серебренникова: "Времени в жизни настолько мало, что нужно делать только то, что хочешь"

Сегодня, 5 сентября, в Институте "Стрелка" откроется фестиваль документального кино Center Festival документальным фильмом Кирилла Серебренникова "После Лета". 6 сентября 48-минутная картина выходит в широкий прокат. Александр Кузнецов, выступивший в фильме в качестве альтер-эго режиссера, рассуждает о 80-х и дне сегодняшнем.

Герой Александра Кузнецова - некий Скептик, который берет интервью у друзей и современников Майка Науменко во время работы над фильмом "Лето". Все эти диалоги входили в первый монтаж "Лета", но французский прокатчик решил, что документальные вставки разрушают историю и попросил их вырезать. Так был создан совершенно автономный фильм "После лета", который, справедливости ради, нельзя назвать полностью документальным. Хотя бы потому, что Скептику пришлось применить все свои актерские способности.

Саша, расскажите как возник ваш персонаж.

Изначально я должен был играть друга Майка Науменко, художника Ишу, которого в итоге сыграл Вася Михайлов. Но за месяц до съемок Кирилл Серебренников придумал мне другую роль - некоего рассказчика. В сценарии были прописаны места, где я появляюсь, и несколько реплик. Кирилл дал мне понять, что многое нам предстоит придумывать. Полагаю, он сознательно выбрал на эту роль самого неподходящего актера, - нервного, замкнутого, с отрицательным обаянием. Пришлось преодолевать свою природу, всеми силами души располагать к себе героев, хотя больше всего на свете в тот момент мне хотелось убежать с площадки. Видимо, он хотел, чтобы "жизнь" была по обе стороны, а нерв чувствовался и у спикеров и у интервьюера.

Этот пристальный взгляд в камеру как акцент - находка режиссера?

Инструкции Кирилла были такие - "ты идешь как прокравшийся за кулисы журналист и зовешь за собой камеру, поглядывая в нее, мол, пойдемте-пойдемте, сейчас мы вам тут все покажем". Но я был в таком стрессе, что сразу забыл все инструкции - все интервью на 95 процентов были экспромтом и для меня, и для оператора, и для спикеров. Думаю, только Кирилл где-то в глубине сознания понимал, что вообще происходит и зачем это нужно.

В процессе первых нескольких интервью я вообще просто в ужасе смотрел на спикера и на всякий случай многозначительно и бессмысленно улыбался, и если бы Кирилл из-за камеры периодически не подкидывал вопросы, то я бы так и стоял, пока пленка не кончится. Я был растерян большую часть времени, поэтому в любой непонятный момент, или в любой момент, который казался мне интересным, странным или нелепым, я поворачивал голову и смотрел сквозь камеру на ребят на плейбеке, маякуя, мол: "Всё, спасите меня!", или "Охренеть, это сработало". Забавно, что это считалось вами как ход. На самом деле я таким образом общался во время мотора с командой.

Какие герои вызвали у вас симпатию?

Все. Они боялись посрамить память своих друзей, сказать что-то не то. Они были в диком стрессе и первые минуты воспринимали меня как врага. Меньше всего я хотел причинить боль кому-то из них, задеть их чувства, а меня наоборот подначивали - я должен был вывести их на эмоции. К Ише я сразу расположился, в нем не было ничего искусственного, наносного. Я несколько раз брал у него интервью в разных локациях, и вот однажды мы заходим на кухню, садимся, я начинаю спрашивать о Майке, избегая вопросов в лоб. Хожу вокруг да около, раскачиваю эту лодку. И вот я чувствую, что сзади начал ерзать оператор, значит, из 10 минут пленки осталось секунд на 40. И спрашиваю Ишу: "Скучаете по Майку?" Что-то во всех нас щелкает. Он отвернулся от меня и по-мужски сдержанно заплакал. Я его обнял и через три секунды пленка кончилась. Это был какой-то волшебный момент.

С Наташей Науменко было сложнее. По большому счету ее уход от Майка стал триггером его смерти. Я, как мужчина, считаю так. Она жила с этим всю жизнь, и успела обрасти броней, ей надо было защитить свое сознание. Три раза я брал у нее интервью и когда, вроде как наконец-то получилось наладить контакт и появилась эмоциональная почва для серьезного личного вопроса, она спокойно ответила: "А у нас фильм про это?" Она меня просто на лопатки положила.

События в "Лете" происходят за 10 лет до вашего рождения. Было ли что-то удивительное из того, что рассказывали? Факты, которые не укладывались в голове?

Мы живем в такое время, что вряд ли какой-то факт не уложится в голове. Хотя было то, что меня потрясло. Я никогда не пойму, как люди могли принимать те правила игры. Каждый утверждал, что им было достаточно заниматься музыкой и общаться. Не могу поверить, что эти талантливые люди не хотели объездить весь мир и что их не сводил с ума тот факт, что, какой бы крутой ни была их музыка, никто кроме соотечественников ее никогда не услышит и Пол Маккартни никогда не пожмет им руку. Не верю, что они не думали про это.

Для них было самым большим удовольствием - собраться на кухне, петь под гитару, обмениваться пластинками. Вы сами музыкант, у вас другой образ жизни?

Абсолютно. Для меня квартирник - это тормозящая развитие трата времени. Даже давать концерт в Москве по большому счету не очень интересно. Интересно играть на разогреве у Muse. Интересно, чтобы мой альбом критиковал Джек Уайт. Интересно пройти весь чудовищно сложный путь от покупки первого микрофона до соответствия уровню качества топовых мировых рок-групп. Времени в жизни всех нас настолько мало, что нужно делать только то, что хочешь. И только в том виде, в котором ты мечтаешь видеть. У меня есть ощущение, что я могу сделать все на свете, абсолютно все. Мне не представляется проблемой даже наше государство и ментальность. Мои проблемы - недостаток времени, силы воли и терпения.

Вы чувствуете себя свободным?

Это удивительно, но я чувствую себя абсолютно свободным в наше время. Когда мне категорически не давали визу в Исландию только потому, что я родился в Крыму, хотя я ничего плохого не сделал, я не воспринимал это как сигнал к тому, чтобы напиться и впасть в депрессию - значит, надо было искать выход. Я с азартом смотрю на любую проблему и мое мышление уже как бы заточено под решение этих проблем - в то время как мышление ребят из 80-х было заточено не на преодоление, а на поэтическое самурайское смирение и поиск творчества и внутренней свободы в запретах и ограничениях. И в этом нет их вины. Они создавали свой рок-н-ролл за железным занавесом, но я считаю, что этого было жутко мало. И я бы точно прыгнул, как Нуреев, через ленту в парижском аэропорту. Попытался бы.

Артемий Троицкий сделал любопытное замечание, что ребята в 80-х жили чудовищно, но гораздо радостнее, чем нынешняя молодежь...

Согласен полностью. Многие пишут в фейсбуке бесконечные пессимистичные посты, я удивляюсь и меня это отталкивает, потому что я участвую в тех же событиях, что и они. Я вижу, как снимается наше кино, вижу что никому ничего не надо. Но это рождает во мне не чувство безысходности, а действенную злость. Я могу кидаться на людей, но я не жалуюсь. Каждый день надо заставлять себя радоваться. Быть психотерапевтами для самого себя. У человека есть все, чтобы вытащить себя за волосы. Достаточно хотя бы не быть этими унылыми обиженными хипстерами, которые с утра до ночи слушают хип-хоп о том, что все не так. Мы все можем загнуться только от собственной печали, ни по какой другой причине.

Фильм "После лета" открывает фестиваль документального кино. Вы будете на премьере?

Попытаюсь, но скорее всего буду в это время в Норвегии. Одна из целей моей жизни - профессионально путешествовать. Хочу купить парусную лодку, на которую бы помещался мотоцикл, и между съемками и концертами совершать заплывы через океан. У меня отец моряк, я всю жизнь тоже этим занимаюсь. Поэтому свободное время стараюсь посвящать путешествиям. В этом большое отличие нас от тех ребят из 80-х: они не знали, что так можно. Мы же, обладая знаниями, что мир безграничен, просто обязаны не дать себя убедить в обратном. Это наша ответственность.

Источник