Сара Джессика Паркер в качестве редактора и статус мирового бестселлера: отрывок из книги "Место для нас" Фатимы Мирзы

Дебютный роман 26-летней Фатимы Мирзы, на написание которого у нее ушло почти десять лет, стал одной из главных американских новинок 2018-го и вошел в списки лучших книг года более 10 престижных СМИ, в том числе The Washington Post и Buzzfeed. А свет книга "Место для нас" увидела благодаря издательству Сары Джессики Паркер, которое в тот момент только открылось и как раз искало первое произведение для работы. На это ушло целых полтора года, но результат стоил того.

Оказаться в плену трогательной истории Фатимы Фархин Мирзы - это невероятное наслаждение, - пишет Сара Джессика. - Она дает читателю возможность понять, что значит примирить любовь к своей семье и культуре с желанием найти собственный путь и веру. Она завладевает вашей душой и сердцем настолько, что вы не в состоянии оторваться от книги. Гарантирую, перелистнув последнюю страницу, вы не останетесь прежним.

Скоро, уже в следующем месяце, с романом смогут познакомиться и российские читатели. Книгу выпустит издательство Clever, специализирующееся на детской и подростковой литературе. Описание гласит: перед нами разворачивается драматическая история индийско-американской семьи - отца, матери и троих детей. Семья готовится отпраздновать свадьбу старшей дочери Хадии, которая выходит замуж не согласно традициям, но по любви. На торжество приезжает отсутствовавший три года младший брат Амар, и обстановка накаляется. С его возвращением на поверхность выходят причины, которые когда-то заставили его покинуть дом: стремление родителей передать свою культуру и традиции детям и сопротивление детей, ищущих баланс между своей идентичностью и преданностью тому месту, откуда они родом. Можно ли примирить современную культуру с верой предков? Проложить путь между старым и новым миром? Что делать, когда одно незначительное решение становится причиной большого предательства?

HELLO.RU представляет отрывок из книги.

Тарик с Аббасом на тренировке по футболу, объясняет Хадия, а Худа добавляет, что Джаваду пришлось остаться в Аризоне, но он посылает привет. Раньше я ненавидел звуки голосов, однако теперь меня выводит из себя молчание. Хадия берет Худу за плечи, легко обнимает ее и говорит мне:

- Рад сюрпризу?
- Счастлив, - отвечаю я.

Мне не страшно. Все четыре дня я знал, что приближается операция, и был к ней готов. Тахира откидывается на грудь Худы. Та проводит рукой по ее волосам. Я поражен тем, как они доверяют друг другу. Тахира видит Худу всего несколько дней в году и все же каким‑то образом понимает, что это сестра ее матери, и дарит ей любовь, которую утаивает от тех, кого видит гораздо чаще. Худа - прекрасная тетушка. Возможно, необыкновенная: причиной тому безграничное пространство, которое она отводит племянникам в своем сердце, потому что своих детей у нее нет, хотя мы просим за нее каждый раз, когда молимся.

- Ты надолго приехала? - спрашиваю я.
- Только до воскресенья.
- Ученики без тебя обойдутся?

Она кивает. Тахира оживляется, вспомнив их игру, и смотрит на Худу: "Амиджан, можешь дать мне задание?" Вот так они играют. Худа выполняет все, о чем просит Тахира. То же самое можно сказать о любом из нас. Мы для нее становимся то учителями, то щенятами, то пациентами. Вот Тахира в роли доктора спрашивает, сильно ли болит по шкале от 1 до 10. Я ловлю выражение глаз Лейлы, которая стоит за их спинами, и понимаю, что ей хочется, чтобы таких моментов, когда мы собираемся вместе, было больше. Я не признался ей, как не признался самому себе до конца в моем недавнем, но неотступном желании - чтобы мы все снова собрались вместе. Включая тебя.

Когда тебе было почти четыре, твоя мать забеременела. Несмотря на все твои просьбы о младшем брате, мы с твоей матерью не собирались иметь еще детей. Та ночь, когда ты родился, часто возвращалась ко мне в кошмарах. Если сон был особенно ярок или если мы накануне сильно поссорились, я не мог удержаться, чтобы не пойти к тебе в спальню, сесть на пол и поднести палец к твоему открытому рту, пока моей кожи не касалось твое теплое дыхание. Опасаясь худшего, я, естественно, боялся и за Хадию с Худой и проверял, дышат ли они во сне.

Я нервничал, когда мы узнали, что Лейла беременна. Ей было тяжело, когда она носила тебя. Моя работа требовала поездок в другие города на несколько дней. Я приезжал домой, не зная, насколько ей плохо. Каждый раз она поднимала над моей головой Коран и заставляла пройти под ним. Я смотрел на нее, свежую и пухленькую. Она выглядела совсем по‑другому, чем когда носила девочек, и я задавался вопросом, уж не пренебрегаю ли своими обязанностями, когда ставлю рабочие дела выше заботы о ней. Я боялся, что, хотя она ничего подобного не говорила, в глубине души она против того, что меня нет дома неделями. Но я твердил себе, что работаю для нее, для Хадии и Худы. Я работал для тебя, еще до того, как мы узнали друг друга.

- Это хорошая новость, - сказала Лейла в тот вечер, когда все стало известно, - почему ты как будто расстроен?

Я слушал ее. Нам повезло. Скоро мы уже не представляли, как жили до этого известия. Вы трое были слишком маленькими, поэтому мы вам ничего не сказали и решили некоторое время хранить новость в наших сердцах. Когда мой лоб касался прохладной поверхности молитвенного коврика, я молился по‑новому: о том, чтобы роды прошли без осложнений и чтобы мальчик появился на свет здоровым.

Дома Лейла носила свободный сальвар-камиз, чтобы девочки не заметили и это было нашим секретом, пока мы найдем подходящий момент для того, чтобы им сказать. Только ты стал нежнее к матери. Перестал капризничать за ужином. Взбирался на ее колени и клал голову на грудь.

- Он знает, - прошептала как‑то Лейла, когда ты настоял на том, чтобы спать в нашей постели. Она откинула волосы с твоего лба, как любила делать всегда.
- Откуда ему знать? - возразил я, и хотя поверил ей, было не по себе от того странного чувства, которое я испытывал иногда. Чувства, что ты обладаешь неким сверхъестественным восприятием или интуицией, которых у нас нет.
- Надеюсь, это мальчик, - призналась Лейла, когда мы дожидались приема у врача. Мы не пытались узнать пол первых троих детей, посчитав, что это должно стать сюрпризом. Но нам не терпелось выяснить пол четвертого ребенка.
- Я тоже надеюсь, - откликнулся я.

Я хотел получить второй шанс стать отцом сына. Мысль была ужасной, я знал это, когда позволил ей поселиться в голове и там остаться. Я схватил со стола журнал и стал переворачивать глянцевые страницы.

- Правда, будет замечательно, если у Амара появится братик? - сказала она и, не дождавшись ответа, продолжила: - Он будет отличным старшим братом. Для него это будет полезно. Хадия и Худа есть друг у друга, а он всегда так одинок, верно? Теперь у него будет с кем играть, когда малыш подрастет.

Я сказал ей, что иду в туалет, но вместо этого долго бродил взад-вперед по стеклянному переходу над парковкой, соединявшему два крыла больницы. Я размышлял, каким образом твоя мать умеет естественным образом всегда и во всем учитывать твои интересы. Она хочет выносить ребенка ради тебя. Даже сейчас она постоянно думала о тебе, сидела в комнате ожидания и хотела мальчика, чтобы подарить тебе брата. Я мерил шагами туннель. Я знал, что хочу мальчика, хочу, чтобы у меня был сын.

И это правда был мальчик! Доктор подтвердил наши ожидания. Твоя мать взяла мою руку и оперлась на меня, когда мы шли к выходу. В тот день, под светло-голубым небом, я позволил себе крепко держать ее кисть и удивляться тому, какой хрупкой и маленькой она кажется в моей ладони. Приближался Ид, и мы решили, что тогда все вам расскажем. Подарим вам наборы для рисования, новую одежду, а потом сделаем волнующее признание.

Сознание того, что у меня будет сын, облегчало бесконечные разочарования в наших с тобой отношениях. Лейла никогда не бранила и не наказывала тебя за озорство и дурное поведение. Так что это на мою долю выпадало тащить тебя за руку в твою комнату и заставлять сидеть в одиночестве. Я говорил себе, что у меня будет другой шанс. Надеялся даже на то, что младший сын облегчит напряжение между нами. Я рисовал его в своем воображении. Он не будет склонен к истерикам. Не станет сердиться на меня, когда я сержусь на него. Он будет смотреть на меня снизу вверх и уважать. Будет стремиться к учебе, будет стоять рядом со мной на молитве еще до того, как начнет что‑то понимать. Он будет чувствовать, когда необходимо выказать уважение. Он будет моим, тогда как ты принадлежишь своей матери.

Среда. Хадия и Худа в школе, твоя мать - дома с тобой. Странная это штука - то, как мы осознаем и принимаем потерю. Не могу понять, как и почему время будто замедляется как раз до того и после того, как подобное случается. Детали врезаются в память, ясные и яркие. Словно зазвонил телефон и я знал, что это Лейла, еще до того, как взял трубку. Она не успела заговорить, но я уже знал, в чем дело. И пока она говорила, что‑то твердое закупорило горло и несколько часов оставалось там.

- Кое-что случилось, - сказала она на урду. - Ты мне нужен. Она говорила словно в полусне.
- Не бойся, - велел я. - Сейчас приеду. Я повесил трубку офисного телефона и поблагодарил Бога за то, что нахожусь в своем городе.
- Вставай, - велел я себе. - Хватай ключи, куртку, контейнер с остатками ланча. Предупреди босса. Позвони кому‑нибудь и попроси забрать девочек из школы.

Но вместо этого я откинулся на мягкую спинку офисного кресла и сложил руки на коленях. Была половина второго дня. На столе стоял старый компьютер, который мерно жужжал. В прозрачном квадратном контейнере лежали вырезки из газет. Держатель для скотча. Маленький календарь, в котором я забыл вовремя сменить ушедший месяц на текущий. На серых стенах моей клетушки я приклеил письмо от Хадии, акростих Худы, где начальные буквы каждой строки составляли мое имя, и нарисованную тобой акварель, которую дала мне твоя мать - не ты. Красная лодка на голубой реке. Я был впечатлен тем, что ты знал, как использовать разные оттенки голубого для изображения волн, передачи движения. Кроме того, на стене был снимок вас троих. Ты, совсем маленький, на руках у Худы и Хадия, неловко положившая руку на Худино плечо. "Вот оно, - думал я потом, сосредоточившись на твоем маленьком, полуприкрытом одеялом личике, - только ты. Второго сына не будет".

Я не знал, что сказать и как утешить твою мать. Ждал, что она обратится ко мне или что‑то попросит. "Попроси хоть воды, - думал я. - Попроси привезти еды из нашего любимого ресторана". Но она ничего не сказала. Я отвез вас троих в дом семьи Али, где вы должны были оставаться, пока я не привезу вас обратно на выходные, когда буду дома и смогу помочь Лейле. Я не мог отнять рук от руля даже на секунду. В мыслях я рисовал жуткие картины. Теперь, когда мы пережили одну потерю, я гадал, когда будет следующая.

- Вам здесь хорошо? - спросил я Хадию, когда приехал навестить вас сразу после работы.
- Они все очень добры к нам, - заверила Хадия. Но тут же опустила глаза и принялась теребить край рукава.
- Это потому, что они знают, что случилось?
- Ничего не случилось.

Она посмотрела на меня. Хадия была слишком умна для меня. Я, как говорили мои коллеги, влип по самую маковку. Я коснулся ее лба и велел идти играть.

Сара Джессика ПаркерКнигиСара Джессика Паркер новости

Источник