Драматург "Гоголь центра" Валерий Печейкин: "В России ни один комедиограф не поспевает за реальностью"

Валерий Печейкин, драматург “Гоголь центра” и сценарист нового шоу Asmodeus, премьера которого состоится 28 мая в Интернете, рассказал о любви к классике, вреде комфорта и живительной силе “бани по-черному”.

Создатели иммерсивного проекта "Черный русский" - продюсерская команда Black Russian - и режиссер Максим Диденко завоевывают новые территории. На этот раз осваиваются не старинные особняки, а Интернет. Зрители, купившие билеты на сайте компании и открывшие свои ноутбуки в назначенное время, смогут следить за жизнью Адама (Сергея Епишева) и Евы (Кристины Асмус) в подземном бункере, где пара вынуждена спасаться от врагов России и столкновения с кометой. Каждую неделю к ним приходит новый гость: Максим Виторган, Егор Корешков, Надежда Сысоева, Ян Гэ, Гладстон Махиб и другие. Всех их "подвергают испытанию страхами одиночества, смерти, собственных сексуальных фантазий и не только".

Первое многосерийное интерактивное шоу в режиме реального времени называется Asmodeus. Асмодей - не только имя грозной кометы, но и злой демон, соблазнитель, само олицетворение похоти в еврейской литературе. Тема шоу - жизнь в России и человеческие страхи. Новая серия Asmodeus будет выходить раз в неделю, и каждый эпизод будет показан только один раз в прямом эфире. При этом зрители смогут влиять на происходящее с помощью голосования в чатах. Премьера шоу состоится 28 мая в 22.30

HELLO.RU встретился с драматургом "Гоголь-центра" Валерием Печейкиным, который отвечает за создание этого вымышленного многослойного мира, полного аллюзий и ссылок на сегодняшнюю действительность.

Валерий, говоря о ваших текстах, многие проводят аналогии с Хармсом и с Петрушевской. У вас самого какие любимые авторы, какие ориентиры?

Не случайно я работаю в "Гоголь-центре". Я правда очень люблю Николая Васильевича Гоголя. Мне хотелось бы думать, что я маленький ручеек, которые берет начало от Днепра, до середины которого никогда не долечу.

Юмор не существует в отрыве от вечного и сегодняшнего. Самые смешные шутки - о жизни, о смерти, и о том, что произошло совсем недавно. Гоголю удавалось делать это одновременно. В его "Носе", есть и "вечное" и просто какие-то газетные заголовки. Например, момент, где говорится, что нос был популярнее в Петербурге, чем танцующие стулья. Тогда это был знаменитый фейк.

(Валерий имеет в виду следующий эпизод: "...недавно ...занимали публику опыты действия магнетизма. Притом история о танцующих стульях в Конюшенной улице была еще свежа". История с прыгающей мебелью абсолютно реальна, хотя правдоподобного объяснения ей не нашлось. Происшествие, взбудоражившее весь Петербург, случилось в 1833 году в квартире чиновника. О барабашке или полтергейсте на Конюшенной писал и Александр Сергеевич Пушкин, и многие газеты самой разной направленности" - Прим. ред.)

Ну вот я и пытаюсь делать похожие вещи, в меру таланта. Поэтому мне близки все русские сатирики - Гоголь, Салтыков-Щедрин, Сорокин и упомянутая Людмила Петрушевская тоже. Мне близка их оптика.

Что касается вашей оптики, она довольно беспощадная. Ваши герои, будь то Соколовы из пьесы "Соколы", за которую вы получили премию "Дебют", или Сорокины из пьесы "Моя Москва", лишены всяких иллюзий и за беспросветным бытом даже теряют смысл жизни.

Сатира, как известно, показывает различие между бытом и бытием. Что касается Гоголя, то его тексты построены по принципу "вычитания добра". Когда его критиковали за отсутствие положительных героев в "Ревизоре", он говорил, что такой герой - смех. И этот мир, лишенный добра, морали, к несчастью, очень похож на реальность.

Я чувствую себя очень несмешным, очень несовременным на фоне того, что каждый день происходит. Я недавно посмотрел видео, как в Чите к 9 мая реконструировали нацистский концлагерь. Актеры в арестантских костюмах на площади города... Это просто "кровь из глаз".

На самом деле, авторы, которые выбирают прием "вычитания добра", невероятные моралисты и консерваторы. Взять того же Гоголя - в конце жизни он пришел к почти радикальной религиозности. Каялся и заявлял, что все надо было делать наоборот. Гениальный человек - гениальная амплитуда. Не знаю, к чему приду я. Противоположность ему - Толстой. Лев Николаевич так сильно хотел добра, что решил стать им самим, заполнить собой эту брешь.

Сейчас очень чувствуется разница между консервативными, академичными, и новыми театрами. Можно ли сказать, что ваша аудитория - молодые, прогрессивные люди, которые ходят в "Гоголь-центр", а возрастных зрителей ваше творчество вызывает раздражение и даже шокирует?

В "Гоголь-центре" среди зрителей нет такой заметной разницы между старшим поколением и младшим. Кроме того, я заметил, что у пожилых людей всегда есть своя территория молодости, и они продолжают интересоваться новым. А у молодых людей есть свой внутренний пенсионный фонд. Поэтому совсем юным людям бывает свойственен консерватизм и невероятная осторожность, а у многих пожилых есть желание панковать. Это связано с травматическим опытом того или иного поколения. Для каждого поколения важен опыт борьбы. Молодые сейчас оказались к самой страшной ситуации: в зоне комфорта. И этот комфорт возник не как результат борьбы, а как результат торга.

Если говорить о шоу Asmodeus, то что мы делаем сейчас - процесс борьбы со всем - с форматом, с технологиями, с собой, с аудиторией. И в этой борьбе день идет за год - очень быстро понимаешь, что происходит вокруг и внутри тебя самого.

А для вас это борьба с чем?

Во-первых с физическим пространством. Ведь любое физическое место кому-то принадлежит и на него можно, грубо говоря, наехать. Интернет же это не конкретное место, а облако. Его никто не контролирует, кроме пользователей.

В Asmodeus мы предлагаем спуститься в персональный ад, к собственным страхам. Это как сходить в баню. Не случайно человек из парилки выходит обновленным. Перепад температур сообщает ему, что он живой. Это как в сказке - Иванушка искупался в кипящем молоке, перед этим съев правильное яблочко. А царь не съел яблочко - и сварился. Вопрос в яблочке.

То есть нужно вовремя открыть свой MAC.

Да! (Смеется). Не реклама!

Ваши герои имеют реальные прототипы?

Это, скорее, социальные типы, как в комедии дель-арте. Есть резонер, красивая девушка, предприимчивый человек из провинции. А вот наши гости приходят в роли самих себя. Мы задаем им острые вопросы, ставим в неудобные ситуации. Для каждого гостя, получается, создается свой сценарий. И, конечно, коллективный герой - это чат. Эдакий народный хор. Ничего не понятно по отдельности, но у хора есть единый тембр. И пока, по ощущениям, это тембр недовольства, раздражения. Каждый участник этого хора по-своему уникален, гениален и отлично понимает, как все устроено, но договориться между собой им очень сложно. Чтобы с этой ситуацией справиться, у нас будет голосование, которое покажет тот или иной выбор, который делает та или иная аудитория.

Можно сказать, что этот опыт даст понять что-то про самих себя?

Я бы назвал это опытом банальности. Нужно напоминать об очевидных вещах. В этом одна из задач театра как коллективного искусства. Люди собираются вместе, даже если они собираются у экранов компьютеров, чтобы узнать еще раз то, что они на самом деле знают.

То есть вы не согласны с тезисом, что народу достаточно "хлеба и зрелищ"? Миссия театра куда шире - и искусство для вас имеет сакральное значение?

Одно не исключает другого. Как у Брехта: "Кто не учит, развлекая, и не развлекает, поучая, тому нечего делать в театре". Мы ведь не делаем педагогической трансляции об устройстве "разумного, доброго, вечного", мы делаем "черное шоу", где через "вычитание добра" хотим обнаружить недостатки. К сожалению, вокруг нас происходит уж очень много кошмарных событий. Некоторые из них имеют непосредственное отношение к нам и ко мне лично. И если раньше я мог позволить себе их не замечать, то сегодня уже не могу. Директор моего театра сначала находился в СИЗО, потом его перевели в другое СИЗО, потом с ним случился инфаркт на суде. Потом его приковали наручниками к кровати. У художественного руководителя арестовали все счета, квартиру, в которой он живет...

Мы в нашем театре очень хорошо понимаем Гоголя - мы тоже очнулись в гробу. Страшнее этого ничего не придумаешь - проснуться в темном ящике под землей... И кажется, что воздух заканчивается. Я не могу этого не замечать.

Источник